Бернарда - Страница 105

105

Там остался Дрейк.

Что же он сделал для того, чтобы я теперь могла снова лежать на кровати, смотреть в потолок и слушать, как за окном шумит мир? Через что он прошел, чтобы вернуть меня из того странного места, заполненного сиянием и пустотой?

По двору проехал автомобиль, высветились на потолке широкие полосы. Миша на кровать все не запрыгивал. От этого становилось грустно.

Чаша весов склонилась, он изменил ее. Теперь ты в рядах Сильных, но и слабым захочется твоего тепла.

Теперь я знала, что имела в виду та сущность, которая посетила меня на ночном острове. Способность включать и выключать мирно дремавшую внутри силу — настоящую Силу, можно было желанием мысли, и то был подарок Гости.

Я медленно подняла руки и посмотрела на них — они светились в темноте. По клеткам текла энергия — моя собственная, Дрейка и кого-то еще, но она спадала на нет, стоило лишь захотеть, и в такие моменты я становилась совершенно обычной, той самой, не отличающейся от сотен тысяч других.

Нет, мне не было жаль себя. Люди умирают постоянно, ежедневно, люди боятся этого больше, чем чего-либо другого, и боятся лишь потому, что не знают — можно проиграть здесь, в конкретном месте, но умереть нельзя. Можно просто уйти туда, куда уйдут и другие, чтобы вновь обрести друг друга.

И, все же, терять физическую оболочку больно. И противно. Какая бы она ни была, мы привыкаем к ней, любим ее, иногда пытаемся изменить, иногда любуемся ее отражением в зеркале, но она всегда — часть нас. Любимая, родная часть.

И в тот день было больно.

Отвернувшись к стенке, я заплакала. Не от жалости, скорее, от переизбытка мыслей и эмоций, от внезапно вскрывшихся в том Коридоре пластов памяти, от переизбытка знаний. Пусть иногда я побуду обычной, без особенных способностей — простой маленькой уставшей девчонкой, не скрывающей слабостей.

Пусть иногда я побуду собой.

* * *

Они съели трехдневный запас ягод и уплели два ананаса, прежде чем уснули. Вповалку, друг на друге, приоткрыв маленькие ротики и посапывая. Клэр никогда раньше не слышала, чтобы Фурии посапывали во сне, она и спящими-то их видела крайне редко.

Весь вечер она кружила Огонька на руках и то и дело подходила к Мише, чтобы погладить исхудавшего за время ожидания кота.

— Она вернется, Михайло, ты не зря ждал. Ты умный кот.

Когда Дрейк позвонил в дверь и передал корзину, Клэр побоялась спросить его о новостях, боялась вновь услышать болезненные слова и в который раз лишиться надежды. Но когда Фурии накинулись на еду, она не удержалась и задала им долго сдерживаемый вопрос, на который получила от перемазанных соком мордочек односложный ответ «Дальон» и тут же опасливо схватилась за висящую на шее теплую цепочку.

Неужели?…

Решилась не сразу, боялась, что снова наткнется взглядом на ненавистную серую мглу, кружащую в центре кулона, но вспыхнувшая надежда уже не желала угаснуть даже под родившемся вместе с ней страхом.

И тогда Клэр решилась, раскрыла сердечко и позвала Дину.

И увидела ее. Увидела знакомое розовое лицо в обрамлении русых волос и увидела серо-голубые глаза.

Ооо! Она танцевала по дому. Кружила обомлевшую от такого количества внимания Ганьку, в пятый раз шерстила опустевшие полки холодильников, составляла меню, с радостью убирала в гостиной вылетевшие из картины осенние листья и строила планы на завтрашний день. Завтра утром Клэр встанет, приведет себя в порядок, а потом вычистит, нет, вылижет каждый уголок этого дома.

Хозяйка возвращается!

Это был хороший вечер. И спокойная ночь. Клэр погасила свет в спальне, забралась в мягкую постель и впервые за эти дни Ганькина шерсть к утру не вымокла от слез.

* * *

Он устал. Он был счастлив. Он пил. Он боялся, что она не вернется.

Нет, конечно, вернется в этот мир, но вернется ли к нему? Что скажет после осознания того, через что прошла по его вине?

И все же сердце колотилось боязливо и восторженно, как у подростка.

Дрейк налил себе еще вина (он никак не мог поверить, что видит не набивший оскомину яркий свет лабораторных ламп, а мягкую полутьму собственной гостиной) и растянулся в кресле с бокалом в руке.

Ди.

Он тянулся к ней, едва удерживался от того, чтобы не прыгнуть следом, но понимал, что еще не время и что должен отдохнуть сам. Силы на исходе, развоплощение — сложный процесс. А что, если решение о воссоздании Фурий из ДНК никогда не было бы принято? О таком нельзя было даже подумать…

Хуже всего, что Дрейк, несмотря на усталость, вдруг почувствовал крайнюю степень физического возбуждения и даже зарычал от возникшего в паху непривычного ощущения. Положил руку на причиняющее дискомфорт место, легонько сжал его, медленно втянул и выпустил из легких воздух.

О, да! Тело знало. И оно хотело.

Начальник сел в кресле, отпил вина, покачал головой и хрипло рассмеялся, чувствуя себя человеком больше чем когда-либо. И, боги, ему это нравилось! Несмотря на присутствие сомнений и страхов, человеческая сущность не была плохой, скорее, наоборот. Да, где-то слабая, да, в чем-то неидеальная, но, черт возьми, такая притягательная.

Комбинация из вина и усталости, крушила остатки контроля над эмоциями. И все же Дрейк отставил бокал, вытянулся в кресле и постарался расслабиться. Напряжение в паху не уходило, а все потому, что он не мог избавиться от мыслей, как коснется ее лица, ее нежной кожи… как будет исследовать ее медленно, миллиметр за миллиметром, не пропуская ни единого участка, он наверстает все, что упустил за эти столетия.

105